Во всех отношениях (применительно к политике), российский «премьер-министр» Владимир Путин может вполне стать самым влиятельным человеком на этой планете. И всё же его может свалить неизбежная коррупция власти.
Хотя он больше даже официально не «президент» страны, Путин всё ещё имеет возможность нанимать и увольнять чиновников уровня губернаторов и мэров, чтобы популяризировать или сокращать национальный парламент, назначать понтифика (так в тексте - прим.
Он недавно продемонстрировал эту власть с поистине ужасающим эффектом.
В отличие от своего двойника в США, российский Верховный Суд имеет точный законодательный мандат в самой Конституции, будучи законным арбитром, что должно означать что юридическая независимость в России даже более неприкосновенна. И всё же когда судья Владимир Ярославцев дал интервью испанской ежедневной газете «Эль Паис» и заявил, что российские секретные службы контролируют страну, как и в Советские времена - и тревожился, что «никто не знает, что (ФСБ) решит завтра, там нет ни консультаций, ни обсуждений» - он был тотчас же вынужден написать заявление об увольнении. Когда его коллега судья Анатолий Кононов стал его защищать в интервью российской газете «Собеседник», его тоже вынудили уволиться.
Ярославцев заявил «Эль Паис», что «законность в России во время президентства Владимира Путина и его наследника Дмитрия Медведева была превращена в инструмент на службе существующей исполнительной власти» и что «центр принятия (юридических) решений - это администрация президента». Тогда Путин доказал своё право наиболее наглядным образом.
Можно было бы подумать, что если и есть организация, более неприкасаемая для политиков, чем конституционный суд, то это церковь, но Путин провёл свои виртуальные танки и по этой территории. У него есть стремительно проходящий через российский парламент законопроект, который поставит вне закона обсуждение религии до получения разрешения, исходящего из Кремля. Вместо истребления всех религий как в советские времена, Путин кооптировал их; он назначил действующего агента КГБ понтификом Русской Православной Церкви, и теперь быстро продвигает, чтобы просто уничтожить его соперников.
СМИ не могут предложить никаких слабин или проверок власти Путина. Когда известный обозреватель Ольга Котовская недавно стала изучать официальные злоупотребления властей, она тут же «выпала» из окна на четырнадцатом этаже офисного здания. Она далеко не первый журналист, который «совершил путинский прыжок». Россия остаётся одним из самых опасных мест на планете для тех, кто занимается ремеслом журналиста.
Студенты, которые противостоят режиму, оказываются исключены. Блоггеры, которые осмеливаются это делать, оказываются в заключении, или терпят банкротство, или и то, и другое вместе.
А Путин мощно продвигается, - конечно, и западной журналистикой, которая либо игнорирует его злоупотребления, либо их действительно превозносит, и президентом Обамой, которому есть что ещё сделать, кроме речей о демократии, и республиканской партией, которая, кажется, не находит необходимых средств призвать его к ответу.
Но Путин мог немного заиграться в своих недавних усилиях наполнить российский парламент, называемый Думой, своими подпевалами. Его агенты действовали настолько бесстыдно 11 октября при махинациях голосованием в пользу его партии «Единая Россия», что суд в Дербенте аннулировал результаты выборов мэра, установив возможный прецедент для судебных действий против других кандидатов. Пока контроль Путиным судебной системы будет позволять, такие победы демократии кажутся стремительными. Полное бесстыдство жуликов заставило даже Медведева, декоративного президента, сокрушаться о судопроизводстве. Это может дать суду небольшое политическое прикрытие, чего Путин не ожидал.
А сам Путин, кажется, теряет связь с реальностью, что ужасающе похоже на поведение замкнутых русских диктаторов в советские и царские времена. Недавно в национальном телешоу Путин отвечал на закадровые вопросы граждан со всей страны. Он ответил на один из вопросов, обвинив осуждённого олигарха Михаила Ходорковского в убийствах, так как один из его подчинённых был признан виновным по такому обвинению.
Как указывает экономист Крейг Пирронг, Путин закусил удила вероятно потому, что его увидели покрасневшим после недавнего постановления постоянного Арбитражного Суда в Гааге, что Кремль мог украсть активы Ходорковского и мог завладеть его пакетами акций на сумму до 100 миллиардов долларов. Путин, кажется, забыл список убийств, совершённых его подчинёнными - убийств, в которых самого Путина должны обвинить по его собственной логике.
Путин встал перед лицом серьёзного давления. Не удивительно, что первые результаты октябрьских выборов были аннулированы именно в Дербенте: расположенный в Кавказском регионе Дагестана, Дербент является эпицентром жестокой повстанческой деятельности, где обычно видеть полицию и чиновников высокого ранга расстрелянными на улицах. Недавно террористические группы там заявили о взрыве поезда-экспресса класса «люкс», наполненного правительственными чиновниками на пути из Москвы в Санкт-Петербург, с убийством более двух десятков людей.
Путин ответил на продолжающиеся мятежи в регионе эскалацией собственной кампании террора против местного населения. Журналисты, которые осмелились критично писать о его кампании, быстро покорились. Россия постоянно осуждается международными судами за жестокость, проводимую при поддержке государства, но он продолжает попирать авторитет этих трибуналов. Чем крепче сжимает Путин кулак, тем больше мятежей проскальзывает сквозь пальцы.
Другими словами, он становится небрежен. Небрежен по неосоветски. Отвечая на вопрос во время телепрограммы о том, вернётся ли он на пост президента, Путин непристойно ответил, что никто не должен затаив дыхание ожидать, что он уйдёт из власти. На вопрос, было ли посещение музыкальной рэп-программы частью его новой президентской кампании, он заявил, что его невозможно обвинить в предвыборной агитации, поскольку «у нас нет выборов». Он подразумевал, что нет выборов в этом году, конечно, но прозвучало так, словно в России никогда и не было вообще выборов - оговорка по Фрейду в исторической пропорции.
Путин не привык к небрежности. Но по мере роста он становиться всё более изолированным и отравленным неограниченной властью, и поскольку это показывает, что Россией может направляться к двойному падению в рецессию, Путин может оказаться своим собственным худшим врагом.